Он шел, спотыкаясь и чуть не падая. Опасный преступник, которому удалось сбежать из строго охраняемой тюрьмы, и что взамен? Одиночество, песок, пыль, раскаленная докрасна дорога. Невыносимо горячий ветер жег кожу, испарял последнюю влагу с потрескавшихся губ. Пожалуйста, глоток воды! Кто мог слышать его? Молитвы, шепот, крики… Все растворялось в испепеляющем зное пустыни. Лишь высоко над землей парили грифы в терпеливом ожидании чьей-то смерти.

 Нога наткнулась на препятствие: маленький сухой комок, похожий на спекшуюся кровь. Красный, с прожилками когда-то пульсирующих артерий, он напоминал высохшее сердце.

 Мужчина взял его в руки, чуть сжал. Глина? Песок? Пыль? Нет, не то. Невероятно, но… Это было теплое, живое существо. Он почувствовал в руках волнующий трепет плоти, которая предлагала себя. Она призывала мужчину познать таинство рождения. Нужно лишь скрепить поцелуем их союз. Губы сами потянулись к загадочному созданию. А потом… Надо было действовать.

 Мужчина осмотрелся. Ни единого укрытия от палящего зноя, ни единого шанса спасти кожу от ожога. Постелив рубашку, он сел на раскаленный песок.

 Руки послушно выполняли механические движения. Они массировали непонятную субстанцию, которая становилась все более податливой, словно глина в ладонях гончара.

 Мужчина чувствовал, как вспухают волдыри на спине, как по лбу тонкой, липкой струйкой стекает пот, но руки не останавливались. Они ваяли. Глина, пластилин, воск — что-то среднее между всем этим таяло в пальцах, поэтапно увеличивалось в размерах, принимая единственно возможную форму.

 Вены, сухожилия, мышцы — так возрождался неведомый организм. Он был дик, даже изначально. Он дергался и трепетал в руках ваятеля, но пока еще поддавался воле творца.

 Это уже почти напоминало человека. Почти… Свиноподобная голова, огромный рот на смазанном, неоформленном лице… Глубоко посаженные глаза хищника… Никак не получались конечности…

 Мастер плюнул через плечо, устав от изнурительной работы. Он понял: достаточно, готово. Человек опустил руки.

 Результат был предсказуем, но шокировал его. Голова вепря на мускулистом человеческом теле, когтистые лапы вместо рук и копыта вместо ступней  — все это  вызвало в памяти образы мифологических монстров. Налитые кровью глаза пылали жаждой убийства. Он создал чудовище. Зачем? Для чего? Ответа не было, как и облегчения. Тело горело, словно объятое пламенем. Невыносимо хотелось пить.

 Человек прикоснулся к творению, созданному его воспаленным воображением и работой неутомимых рук. Чудовище изрыгнуло огненный факел, объяв создателя смесью едкого дыма и копоти.

 — Желание! — прорычало оно. Звук голоса лишь отдаленно напоминал человеческий.

 — Ты джин что ли? — в столь неподходящий момент к  мужчине вернулось чувство юмора.

 — Желание! — повторило существо. Было видно, что оно испытывает нетерпение, что одно неверное слово или движение, и  монстр потеряет над собой контроль. Мужчина понял, что шутить не стоит.

 — Я должен подумать. Так все неожиданно. Конечно, я хочу… — с губ едва не сорвалось: “пить”, но человек вовремя остановился. Это было бы слишком глупо. Мужчина лихорадочно соображал: “миллион долларов решит все мои проблемы, но я сдохну раньше, чем выберусь отсюда, а спастись из пустыни — это уже второе желание. Крутой внедорожник — он и денег стоит, и выеду без проблем — как-то мелковато… Тогда уж вертолет или личный самолет — нет, все не то…”

 — Желание! — еще более грозно рявкнуло чудовище.

 — Да, да, сейчас, — отчаянно прокричал человек и скривился от боли. Губы растрескались до крови. Капельки жалкой влаги, которые пересохший язык впитал как губка, не принесли облегчения. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Кровавая пелена застилала все его мечты и надежды одним словом: смерть. Мужчина похолодел от мысли, что монстр, стоящий перед ним — галлюцинация умирающего мозга. Линия памяти в образе жирной, блестящей змеи свернулась в черную девятку. Все верно. Девять человеческих жизней оборвалось по его вине. Сердце пронзила нестерпимая боль. Глаза вылезли из орбит, пытаясь что-то разглядеть сквозь сгущающийся мрак. Ноги подкосились. Падая, он прошептал:

 — Прощения…

 Пыль взвилась вверх, окутав павшего полупрозрачной занавесью, за которой с трудом угадывались очертания чудовища. Оно издало оглушительный рев, который заставил бы окаменеть от ужаса любого смельчака, только не умирающего от жары и жажды человека. В вопле неведомого существа тот услыхал страх.

 В одно мгновение стало тихо.

 Безмолвие разрушил шорох крыльев. Грифы спешили на трапезу.

Маленькая чернокожая девочка подняла с песка красноватый комочек. Бережно прижимая к груди сокровище, она поспешила к матери. Та занималась приготовлением ужина, но, как и всегда, откликнулась на призыв любимой дочурки. Женщина увидела предмет радости малышки, в ужасе закричала, вырвала его из рук ребенка и выкинула за порог хижины. Потом взяла лопату, вернулась к непонятному камешку и вырыла яму глубиной не меньше метра. Аккуратно, не прикасаясь к нему голыми руками, женщина скинула опасный предмет на дно ямы. Закопала ее.

 — Демон! — воскликнула она, указывая на место, где возвышалась теперь лишь горка песка. — Злые люди поклоняются ему. Он может исполнить одно желание, любое, однако цена слишком высока. Но человек — раб своих страстей. Только единицы могут уничтожить демона, пожертвовав жизнью. Ты не целовала его? Поклянись, что не целовала!

 Женщина трясла испуганную девочку, пока не получила утвердительный кивок. Тогда она крепко обняла ребенка и заплакала. Малышка прижалась к матери и положила голову ей на плечо. Губы ее беззвучно прошептали: “Хочу куколку”…